9:39, Фрументум, день 10-й.

"... жадный ублюдок обманул меня. Что толку гадать теперь, было ли это ради денег или чтобы прикрыть спину отступнику. Я отдал половину своих сбережений, чтобы узнать местонахождение одержимого, а получил лишь пустышку. В Неварре я повстречал кого угодно - работорговцев, охотников, беженцев, даже демона, - но не Андерса.
Кстати о встречах. Меньше всего я расчитывал когда-либо снова увидеть лицо полубезумного мальчишки, которого мы с Хоук дважды вытаскивали из неприятностей. Ладно, полубезумным он был тогда, сейчас он кажется вменяемым - насколько это возможно для мага. Да и мне ли судить о безумии?..
Я не верю ему. Слишком доброжелателен, слишком охотно предлагает помощь. Или просит помощи? Не разобрать. Создателю было угодно пошутить, и теперь у нас одна цель: работорговец, который решил посадить на цепь кого-то из нас. А может быть обоих. Часть меня хочет послать мальчишку ко всем демонам вместе с его даром, с его глазами лани, с его предупредительностью и вежливостью. Он врет мне. Не знаю еще в чем и не уверен, стоит ли выяснять. Но работорговца надо убить - эта мразь не заслуживает ходить по земле.
И все же я в бешенстве: мальчишка подсмотрел мой сон! Наверное, быть выставленным голым на потеху публике не так унизительно, как знать, что кто-то подсмотрел самые сокровенные твои мысли. Не передать, до чего же мне хочется свернуть ему шею, как куренку.
P.S: Что за идиотское имя - Фейнриэль?.."

9:39, Фрументум, день 17-й.

"... во всем виноват. До сих пор не понимаю, что же произошло этим утром. Мое тело никогда не подводило меня, самым большим его предательством я привык считать невыносимую боль, которую дарят мне клейма. Но это... мне казалось, что сама кровь во мне закипает, что кожа плавится от торопливых прикосновений. Это было похоже на ярость, на болезнь, на безумие. Но как это вообще возможно?! Нет, конечно, я не юнец и знаю, что происходит за закрытыми дверями спален, но давно уже свыкся с мыслью, что в моей жизни этому нет места. И все же сегодня я желал этого мальчишку так страстно... Мага! Опасного в своей силе мага, который может превратить меня в марионетку, подчинить своей воле. Я не помнил об этом, как не помнил вообще ни о чем...
Я напугал его. Скорее всего, обидел и унизил. И как последний трус сбежал, тем самым подтолкнув к тому ужасу, что случился потом. Что-то перевернулось во мне когда я увидел его таким: беспомощный, слепой, растерянный мальчишка в руках немытых ублюдков, которые не придумали лучшего способа поквитаться с оккупантами, как надругаться над калекой. Почему мне так больно было смотреть на это? Не верю, что дело в самом Фейнриэле, пускай меня и душила ярость оттого, что кто-то посмел причинить вред МОЕМУ...
[несколько строк тщательно вымарано]
... слишком много эмоций, мне самому потом будет стыдно перечитывать это.
Я убил их всех. Я отрезал мужское естество тому из них, кто хотел быть первой "дланью карающей". Я выдавил его глаза. Я сломал его руки. И я все равно не сумел насытить этот звериный голод. Мне страшно знать, что я способен на такую ослепляющую ненависть, мне кажется, однажды она уничтожит меня.
Мне нравится думать, что я остаюсь рядом с мальчишкой для того, чтобы сдерживать его, присматривать за ним, быть рядом, если - нет, КОГДА, - он превратится в чудовище. И даже себе боюсь признаться в том, что просто хочу чувствовать, каково это - быть нужным.
P.S: находиться рядом - невыносимо. Мне кажется, скоро случится что-то непоправимое..."

9:39, Умбралис, день 9-й.

"... знал, что так и случится. Я так глупо целую неделю чувствовал себя почти счастливым, срывал удовольствие, которого никогда не знал, безнаказанно наслаждался чужим теплом, лаской, нежностью - нежностью! ко мне, бешеному псу! - и все это время знал, что долго это не продлится. Как бы хорошо мне не было рядом с сомниари, одно остается неизменным - он маг, и от него я всегда могу ожидать худшего. Какими бы благими не были намерения мага, какие добрые дела он не творил бы с помощью своей магии, рано или поздно все заканчивается одинаково. Рано или поздно он тонет в собственной силе, в восхищении этой силой, и понимает, что возможности его практически безграничны. Он может подчинять и властвовать, он может решать, кто достоин жить, а кто умереть, а кто - провести всю свою жизнь в цепях... Люди для него делятся на касты, и он сам относится к высшей, привилегированной, а остальные должны служить и повиноваться. Люди для него перестают быть людьми, их тела принадлежат ему, их мысли принадлежат ему, их жизни принадлежат ему, их души...
... не могу. Да, я сам просил - я настаивал на том, чтобы он вернул мне утраченную память. Я столько лет страдал от пустоты, от неизвестности, но то, что я узнал, оказалось даже хуже моих обрывочных воспоминаний. Магия испачкала мое тело и душу. Маг испачкал мое тело и душу. От грязи, которую теперь я - болван, какой же болван! - снова помню, мне не отмыться никогда. Но хуже всего было то, что сомниари, вернувший мне эти мерзкие воспоминания, тоже увидел все. Вместе со мной искупался в грязи моего прошлого - как, как я мог оставаться рядом с ним после этого? Думать о том, что однажды и он станет таким же, однажды и он будет смотреть на меня сверху вниз. А может, он уже делает это! Пускай сейчас в его глазах жалость и странное выражение вины, разве могу я знать, что через день, неделю, месяц оно не сменится отвращением?
Не хочу дожидаться этого.
Не хочу быть противен себе еще больше, чем сейчас.
Ему будет лучше без меня, а мне... одно могу сказать точно - хуже мне уже не будет.
P.S.: мне все время кажется, что каждый, кто смотрит на меня, знает о моем позоре. С трудом цепляюсь за мысль, что самоубийство - тяжкий грех перед лицом Создателя."

9:40, Верименсис, день 10-й.

"... слишком доброе сердце. Что ему стоило просто пройти мимо этого мерзкого упыря, предоставив его своим проблемам? Это напоминает мне о Хоук - той тоже всегда было дело буквально до всего на свете. Если только можно было ввязаться в чужие неприятности - она непременно была там!
Но я отвлекся. Нам нужны были травы для лечения больных долийцев, а упырице нужна была помощь, пускай и вытрясти из нее подробности оказалось той еще задачей. Все выглядело просто и легко, на деле же все как всегда пошло не так. Сначала я едва не утонул в болоте, сражаясь с огромным плотоядным растением - невелика беда, но в добавок я потерял свой меч! Ту самую реплику с Меча Милосердия, которая была со мной много лет - подарок Хоук. В тот момент меня больше заботила собственная жизнь, но теперь я не могу не жалеть - это было превосходное оружие. К тому же возникло ощущение, будто еще одна нить, связывающая меня с прошлым, оборвалась...
[несколько строк тщательно вымарано]
... чересчур сентиментально. Как бы то ни было, на этом наши злоключения не закончились. Оказалось, что "чудищем", от которого хотела избавиться упырица, был демон, засевший в ее собрате. Нам обоим уже доводилось убивать и демонов, и одержимых, и все же это никогда не было легкой работой. Нелегкой тем более, что дорогу нам преградил древний восставший из мертвых - противник слишком серьезный, чтобы встречать его безоружным. Именно тогда я снова едва не потерял мага; был момент, когда мне показалось, что все кончено. Отчаяние мое было столь велико, что я даже обратился к молитве, чего не делал уже много лет. Не знаю, стоит ли это относить к чуду Создателя, или дело лишь в магии упырицы (ну разумеется, она тоже оказалась магом!), но сомниари выжил, а я, похоже, окончательно перестал верить в то, что смогу его отпустить, когда он захочет уйти. А захочет ли? Какая глупость, конечно, захочет! А я... я просто не могу допустить, чтобы рядом с ним был кто-то другой. Если не мой - значит...
[несколько строк тщательно вымарано]
... чудовищный эгоизм. Мне стоит подумать об этом, но не сейчас. Мысли путаются, должно быть, из-за ран."

* * *

"... сильно обидел его. Едва ли можно придумать более неудачное время, чтобы назвать любовника чужим именем. Сам не знаю, отчего в этот момент мне вспомнилась Мариан. Несбывшееся желание? Ностальгия? Страх, за которым я прячусь от чего-то слишком настоящего и слишком важного для меня? Наверное, все вместе. Хоук была для меня недосягаемой мечтой, звездой где-то высоко в небе, которой стремишься достичь, зная, что этому не бывать никогда. Быть может, только от того это чувство и было ценным. С магом... с магом все совершенно по-другому. Это не благоговение, не безмерное уважение - эти чувства гораздо более низменны и в то же время непостижимо возвышенны... Это страшно и ново для меня, но сегодня я все же решился назвать их - не только для него, но и для себя. Я люблю, и это тяжелым грузом ложится на мои плечи. Но пока хватит сил, я готов нести этот груз..."

* * *

"... знал, что придется дорого заплатить. Даже к боли, которая преследует меня уже больше пятнадцати лет, я так и не смог привыкнуть. Теперь же лириум требует еще большего - ему мало довольствоваться моим телом, он хочет забрать и мой рассудок. Я слышал... я слышал песню. Так много раз говорили о том, что лириум поет, но впервые мне довелось услышать это пение самому. Нет в нем ничего прекрасного, и тем не менее оно завораживает, зовет. Я видел странные места, тени, очертания - нереальные, уродливые, манящие. Это место похоже на лабиринт, и однажды я не смогу выбраться из него.
P.S.: странно осознавать: будь я один, я положил бы этому конец уже сейчас, пока безумие не зашло слишком далеко. Но теперь - мне есть для чего жить. Для кого. И все же я не вижу никаких перспектив - только тьма подступает ко мне со всех сторон".