1. Фамилия и Имя:
Сигрун, фамилии не имеет.
2. Пол и возраст:
Женский, родилась 11 Фрументума 9:8 Века Дракона, 34 года.
3. Раса:
Гном.
4. Положение в обществе:
Неприкасаемая в прошлом. Наземница, боец Легиона Мертвых, Серый Страж – Старший Страж Ферелдена в настоящее время, заместитель Командора Серых.
5. Специализация:
Разбойник/легионер-разведчик.
6. Внешность:
• Цвет глаз:
Серые, иногда отсвечивают зеленоватым, редко – голубым.
• Цвет волос/длина/тип:
Свои каштановые, прямые и неровно остриженные волосы Сигрун собирает в три небрежных хвостика. Иногда может распустить их, напоминая шевелюрой дикое, но симпатишное воронье гнездо.
• Рост/вес/телосложение:
150 см/60 кг/ крепкое.
Гномка есть гномка, но жизнь в Пыльном Городе не особо-то к жирку располагает. Сигрун весьма худощава по меркам своим сородичей, но отнюдь не хлипка – сбита крепко, жилиста, вынослива.
• Отличительные особенности:
Коричневое клеймо неприкасаемой на правой щеке, а также татуировка по всему лицу – худенькому, костистому, почти некрасивому. Сигрун славная, но никто из тех, кто знаком с нравами и обычаями обитателей Пыльного Города, не удивится тому, что Сигрун пошла в воровки, а не в охотницы за знатью. У нее острый нос, тонкие темные губы, светлая, чуть матовая, словно пылью припорошенная кожа уроженки Орзаммара. Чуть ниже локтя на левой руке четкая отметина от старого открытого перелома, по телу хватает подживших отметин – некоторые из них получены настолько давно, что Сигрун уже и сама не помнит, с чем они связаны.
• Предпочтения в одежде:
Платья? Нет-нет, приберегите их для Веланны. Особенно те, что с разрезами до бедра. Или для кого-нибудь еще, но только не для Сигрун. Удобные кожаные доспехи, мужская одежка – то, что надо! Ну и еще у магов мантии уютные и длинные, теплые, в них подремать можно, будто в покрывалах. Но это же предпочтения, э-э-э, во… сне, да, не в одежде?
7. Характер:
Легка, ловка и позитивна, и уже мертва – о-о-о-о, давайте поплачем, хнык-хнык, лови топорик в ребра от живой мертвой – хо, кошелек цел?
Старые воровские привычки Сигрун оставила, но примерно наполовину. Если пальцы ловки, то чего добру пропадать? Нужно брать добром чужое добро – правда, с тех самых пор, когда тряпка из Пыльного Города промышляла по карманам, немало воды утекло. Но ни капли сложностей с тем, чтобы выкрасть почти что из пальцев какой-либо ключ, у гномки нет. И сложностей с совестью по этому поводу – тоже.
Легкий юмор, легкое отношение к жизни – вот что позволяет ей держаться на плаву, словно пробке из бутылки с антиванским вином. Не допускать до себя как скверну, так и тьму размышлений – вот негласный девиз Сигрун. Радуйся как каждому прожитому тобой дню, так и каждому убитому тобой порождению тьмы – о, привет, еще один генлок! А боль совести, и все незаживающие раны души пускай укроются в тени, надежной, как сам Камень.
Не поверять, не доверять, не открывать и не открываться – зачем, ведь нет никакого притворства, ведь она такая, какая есть. Сигрун Серый Страж, умная, ловкая и веселая, а есть просто Сигрун, которая молчит в темноте, стиснув зубы – мертвая, но живая. Не троньте ту Сигрун, не старайтесь их смешивать – ибо вторая выйдет из тьмы, и земля напитается кровью. Кровью и скорбью многих, ибо та, что уже мертва, уже и не убоится как смерти, так и скверны и зла. Ведь Путь ее открыт и ясен.
Но жизнь так вот незаметно, исподволь, вползает в ее существование – повлечет за собой танцем снежинок в хрустальном шаре, покатится деревянными колесиками игрушечной повозки, распустится ярко-зелеными листиками цветка в горшке, и заставит посмотреть в самую далекую даль сквозь таинственную оптику кунари. Жизнь – переливающаяся и яркая, пускай и с болью и с тьмой, но подвижная, как улыбка на клейменом лице, как ловкие пальцы, как крепкие ноги. Сигрун изменчива и легка, словно пух с деревьев, но под пухом остается Камнем – собой. Верна до последнего.
Себе.
• Что любит: веселую музыку, танцы, песни и вкусную еду. Все новое – обо  всех народах, кроме собственного. Любит, когда ее клейменые сородичи добиваются успеха праведным путем. История о неприкасаемых Кэл Хирола, защищавших тейг от порождений тьмы до последней души, до сих пор глубоко волнует Сигрун – она любит старинные истории о подвигах великих орденов героев – молчаливых Сестер. Мертвых Легионеров, Серых Стражей. Вместе с тем она любит простые до обыденного вещи – у тряпки из Пыльного города и вилки-то собственной никогда и не было, не говоря уже о том, что она и знать не знала, что это такое. И вместе с тем ее влекут диковинные и необычные вещи – а что, в Орзаммаре и зеленый цветочек в горшке та еще диковинка! Вот Натаниэль любит всякие механические железки, а чем Сигрун хуже? К тому же, книг-то она уж явно проча больше, чем он. Читать Сигрун обожает, читает все подряд, «глотает» книги.

• Что не любит:
Не шутите над ее клейменым лицом. Не шутите над Легионом. И не смейте шутить над теми, с кем она бьется плечо к плечу. Ярость горячая, словно лава Орзаммара, окатит так, что только башмаки останутся дымиться, ой-ей!

• Страхи:
Умереть не на Глубинных Тропах. И умереть по-настоящему. Страшно, страшно – лучше больше порождений тьмы отправить в куда-нибудь туда – чем больше порождений погибнет, верит Сигрун, тем больше дней Камень не откроет ей свои объятья. Новый страх, недавний – потерять то немногое, что осталось от Ордена.
• Привычки:
Посмеиваться, иногда хихикать, смотреть с прищуром. Если увлекается писаниной, непременно высовывает кончик языка, и прикусывает его. Почерк у Сигрун неровный, строчки убегают вверх, длинными, забавно расползающимися хвостами.
• Манера поведения:
Легкая и обаятельная, в то же самое время, если понадобится, Сигрун нахмурится и отчитает нерадивого бойца так, что у того душа сквозь пятки под землю провалится.
• Мечты:
Сражаться и умереть – это навсегда, это всю жизнь почти так. А теперь – восстановить Орден, отыскать Героя Ферелдена и задать ему пару неприятных вопросов.
• Цель:
Умереть, сражаясь. Но перед этим разобраться с лже-Зовом.
• На что готов ради достижения цели:
Сражаться и умирать.
8. Биография:
Неприкасаемая, выскользнувшая из мамки как по каменному маслу – прямиком под клеймо на окровавленную щечку.
Четверо! Четверо, дружище! Было братьев, в смысле, у меня. Ну, двоюродных. Я жила с мамой, дядей, его женой и детишками, где бы ты думал, а, а? В Пыльном Городе, ясен камень. А вот бронто моя семейка разгружала повсюду. Знаешь, три года мне было, когда на меня впервые поверхностью подышало, ну и навозом потом – я запнулась, и носом в кучу бронтовую упала. Смешно. А богатая леди, чей караван мы разгружали, даже не поморщилась – вытирала мне лицо тоненьким платочком, такого у нас, в Орзаммаре, не делают. Утерла она мне, значит, клейменую мордашку, дала сладкого нага на палочке, и отпустила к мамке.
Мамке я помогала, покуда глазки были милыми – а щечки – пухлыми, и клеймо на них не столь заметно было. Подросла – и понеслась пылью по трущобам, как и прочие пылеглоты. Поду-умаешь, велика наука – кошельки срезать. Мамуля приболела сильно уже тогда, а дяде своих забот хватало с четырьмя-то подросшими лбами-сыновьями.
Мища меня буквально за шкирку сцапала. Как сейчас помню – мне руку наговы окорочка жгут, горячие, с прилавка, жир сквозь пальцы сочится, капает, а от запаха у меня брюхо боевые песни выводит – ну я ж не ела два дня до этого! – а я глаза таращу, и смотрю на нее. А она такая отодвигает меня назад (а за руку сама сцапала! И не боялась даже, что я ее на перышко насажу! отважная она, Мища!) и говорит она лавочнику – дескать, та вот пылеглотка в ту сторону побежала.
Ох, потом мне порой казалось, что лучше бы она меня этими окорочками и придушила – ага, чтобы у меня из горла потом фонтанчиками бил этот вкусный наговый жирок. Но Мища не стала такого делать – просто взяла меня на работу. Проклятье, Камень Кровавый, она просто чокнулась! Меня – клейменую – на работу???
Не знаю уж, чем Мища думала – ведь и сама закон этим нарушала, но боязно мне даже представить, что добротой. Ха! Доброта? Ну… поначалу я даже так и не думала. Ноги все сбила Сигрун, работая на нее, вернее, бегая. Будто б она боялась, что я за старое примусь, чуть только она контроль ослабит. «Кон-тролллль». Сложное слово. Это я уже из Стражевых книжек вычитала, позже… когда уже все закончилось. А все закончилось резко.
Мища резкой была. Своенравной. Я ее уважала – не всякая мелкая торговка осмелится зубы показывать ребятам из Пыльного Города, особенно, когда на охране-то всего один … ну, не сказать, что калека, но проку от него было, как от безногого и безрукого. Я, когда ребята с лицами, как у меня, приходили, пряталась. Не хотела проблем Мище. Но проблемы нашли меня в обход нее. Берат – да благословит Камень того парня, что его прикончил! – сам ко мне заявился. Угрожал мне. Угрожал, что мамулю прикончит, затем меня, а потом и Мищей займется… Мама пускай и без того на ладан дышала, но… но не смогла я. Взяла статуэтку. Спрятала в лавке Мищи. А потом… потом известно. Что было. Я-то точно знаю теперь, что сам Берат стражу на лавку и навел. Моя… уж не знаю, как назвать, хозяйка (а хозяев над собой я всегда плохо терпела) или подруга удрала на поверхность. А я осталась с тем, с чего начинала.
Мамуля скончалась. Дядюшке до меня дела не было, со своей мордахой я на благосклонность лордов рассчитывать не могла, так что вернулась к старому. Резала кошельки, лазала по карманам… один раз карман и кошелек меня подвели – замечталась. Глупенькая. Как гонялись за мной по Общинным Залам стражники! Об этом песню могли бы барды сложить. Не обломятся небось, рассказывая о том, как по стенам аж скакали мужики, стремясь поймать. К слову сказать, за мной в жизни так мужики не бегали.
Но – поймали. Арестовали. Велели паспорт показать – а какой у меня паспорт, ежели я пылеглотка неприкасаемая? В смысле, чхать стражники хотели на все, что бы я им не сказала и не предложила (хотя на тело мое тощее они даже не позарились, уж не знаю, к чести ли их сказать). Выбор был у меня, как ни странно – либо на плаху с расчленением за оскорбление всего чего только можно (полные лорды только на такое мастаки, лучше б детей плодили так, как обвинения), либо вступить в Легион Мертвых. Ну… хоть мертвая, но живая, да? С самой дурацкой ухмылкой на лице я к ним пришла. Там еще ребят принимали – говорят, из высших каст. Еды на пирушке было завались, а что провожали меня и других плачем, и этими звуками из мешка с дудками – так то же было весело. Еды, главное, было завались.
А затем пришли Тропы – или я к ним пришла. Темные, глубокие, в которых гаснет и свет, и дыхание. И орды – орды, толпы, тьмы порождений… э-э-э-э, ну, тьмы. Варлан из Воллнеев (подозреваю, что именно ради него было на легионовых похоронах так много чистого лишайного эля) почему-то был рядом со мной. Я поначалу не удивлялась – бойцов часто на двойки разбивают, один в доспехах полегче, а другой – потяжелее, они прикрывают друг друга… а я еще и бомбочки с пылью умела делать. Еще бы – я ж из пылеглотов! – ну так вот, в общем, мы с Варланом вместе и бились. И не только бились – он меня читать и писать научил. И… ладно, остальное неважно.
Когда в Кэл Хироле из-под земли вылезли эти личинки, Варлан был на фланге. Я порой чуток удивлялась, только не говорила ему об этом – как же так, вроде, воинская каста, белая кость, голубая кровь, и не рвется во главу отряда! – но потом-то дотумкала. В душу ему не лезла. Незачем. Все на свете – незачем, после того, как я спряталась.
Тени укрыли. Замерла, не шелохнувшись. Как безголовый наг на прилавке у мясника. И… все видела, в общем.
Они все умерли. По-настоящему – а я и не понимала до этого ничего же. Думала – хи-хи, ха-ха, бьемся-дерёмся, убиваем порождений… ну и все.
А оказалось, что смерть – она реальная. Она булькает кровью в бороде. Она стискивает тебя холодеющими пальцами за руку. Она просачивается сквозь целебную припарку на ране, она маму зовет – ага, от бородачей, покрытых шрамами, смешно такое слышать? Но я не смеялась.
Долг… долг Легионера призвал меня. Страшно… и плевать на страх! Я скакала вверх по ступеням от тварей, все ближе к поверхности. Но там они меня и сцапали. Волокли за ногу, как бы я ни пыталась лягаться – Камнем клянусь, но чувство было такое, что они меня… короче, что не собираются убивать. Проклятье, несколькими часами позднее, когда я с Серыми Стражами оказалась внизу, в недрах Кэл Хирола, я так порадовалась тому, что не оказалась в лапах порождений, что мне клеймом аж все лицо обожгло.
О клеймах – хорошо, что никто не стал вякать по поводу моих сородичей, вставших на защиту тейга. Я… в общем, это сложный вопрос. С лицами связан. Я по ним бью иногда, когда слышу что-то вроде «тряпка помойная», «крыса клейменая». Ну, или не по лицам – ногой в пах, как уж дотягиваюсь.
Но уж какую радость я испытала, когда поняла, что едва убереглась от участи оказаться этой… как ее… короче, той мерзкой грудой мяса с рядами сисек. Камень плесневелый, меня едва не вытошнило, когда я их увидела. Когда осознала, от чего убереглась – снова чуть не вытошнило. Когда мы с ними расправились, этот чудной эльф и предложил мне стать Серым Стражем. У меня-то в груди как иголка лириумная засела с тех пор, как я своих предала. Мы же… у нас же все просто. Сражайся или умри. А если умрешь – забери с собой как можно больше порождений тьмы.
Он сказал, что я пригожусь, этот чудной эльф. Ну, вроде пригодилась – в башне выпила я крови из чаши всей из себя такой… тяжеленной и серебряной, так руки и чесались стырить! – вот последняя это моя мысль была. Потом бумкнулась без памяти, и… короче, нехорошее мне снилось.
И болван, все-таки, оказался был тот эльф. Герой Ферелдена. Серый Страж. У него, похоже, винтики за шурупы заехали в его голове, от магии и скверны, что он решил принять предложение той твари! Когда узнала об этом, едва не зарубила топором там же, на месте!.. удержалась. Он-то, парнишка этот, знает, что делает. Может… может, все оно и смысл имело? Может быть, все оно не зря?
Зря, или нет – теперь его уже и не спросить. Три года как пропал без вести, ни письмеца от него, ни весточки через гонца. А мы жили. Мы, Стражи – жили и сражались, уничтожая нечисть по всему Ферелдену.
Я-то что все эти годы, что до исчезновения Сурана, вела всякую документацию, все списки, все реестры Стражей, даже в математике поднаторела, удостоившись похвалы от госпожи Вулси. Непросто было поначалу, а затем гораздо легче! Кто бы мог подумать, что я-то, тряпка пыльная, стану такой вот? Старший Страж, заместитель командора? Ох и оторопь же брала моих сородичей, подземных особенно, когда видели меня, клейменую, в доспехах Старшего Стража, с серебряными-то грифонами! Языки все попроглатывали, это уж точно. А я привыкла – ну не так, чтобы нос задирать, конечно. У меня хлопот и без того полон рот был, не до деширской зависти. Особенно… в последние годы.
Когда один из Стражей пришел ко мне – в библиотеке я пряталась, книжку особенно интересную нашла, и сказал мне, что уходит – я сразу все поняла. Не знала, что и сказать, что и думать – а на мгновение так позавидовала ему, остро и пронзительно – вот же, уходит к своему предназначению. К моему предназначению. Пожала я руку человеку, и отпустила.
Отпустила и еще одного. А затем…
Мы с Огреном понять ничего не могли, что творится – Стражи как с ума посходили. Зовет их, дескать. ЗОВЕТ! Паника воцарилась неописуемая, а я и успокоить никого не могла – как успокоишь мага, к примеру, который чуть ли не подпевает этому дерьму нагову, что у него в голове звучит? Натаниэля в Башне не было, а Веланна сама куда-то пропала. Ну и Стража нет – вообще красота красивая, нечего добавить.
Но меня-то почему не звало? Хотя… стоп, иногда сквозь шепот, который слышишь всегда, будто тяжелыми скрипками прорывалось. Изредка. Слабенько! Мы с Огреном не замечали этого даже (хотя он-то, Кондрат, небось не заметил бы, даже начни ему Зов в ухо дудеть). Быстро мы с ним сообразили, что дело все в том, что мы с ним – гномы. Еще парочка сородичей то же самое подтвердила. Ну, дело известное – надо разбираться.
Решили мы своим гномьим разумом так – мы с Огреном отправимся искать Стража, а сородичи наши покамест присмотрят за Башней. И вот не знаю теперь, что лучше же для меня было. Нет, не так. Не для меня – для Ордена.
Не нашли мы никого. И вернулись на пепелище под колышущимися низкими небесами. На развалины, пропахшие мертвечиной и огнем. Огрен все в Амарантайн рвался, к семье, но я велела ему погодить. Долго на пепелище рылась, искала тела… Кондрат мне помогал. А помимо тел, удалось мне отыскать и секретный свой сундук, где все документы, все списки, все секретные записи об ордене были. Не сгорели, в железном ящике будучи – слегка лишь обуглились листки по краям. Наша история, недолгая и, как оказалась, недолговечная. Но – хоть что-то.
То, с чего мы начнем. Заново начнем! – больно было, страшно и пусто, страшно пусто. Но о чем думали Марэн и Алистер десять лет назад, когда на Ферелден шел Мор, а они остались вдвоем? Не точно так ли, как я теперь, стояли они на пепелище собственных надежд и жизни?
Алистер. Точно!
«Пойдем-ка к маленькому пикокруту, девчуля», - так сказал Огрен, когда мы уже все-таки шли к Амарантайну. «Обо всем этом доложить ему надо». Я согласилась. Но в Амарантайн все равно зашли вначале, и, как оказалось, не зря. Там мы встретили братьев Главонаков, которые усели спастись от случившегося в Башне. Волдрик ругался по-страшному, описывая, как командор из Орлея заявилась вместе с отрядом, как болтала что-то о магии, о Морах, об архидемонах, которых можно пробудить. Секретное совещание? Ха! К любому секретному совещанию всегда приделана как минимум одна пара ушей, а уж как любят любопытничать гномы, я и сама вам расскажу. И о том, как маги Башни Бдения поверили ей, и как встали рядом с ее тевинтерцем… и как пала Башня.
«Я умираю от чего-то худшего, чем смерть – предательство».
Огрен однажды, напившись в слюни и слезы, рассказал мне о встрече с той… с Геспит. И ее последних словах. Я-то поначалу думала, что это он так, по пьяной лавочке приукрасил, ведь о любовнице своей женушки кроме как бранью, не говорил.
Но тогда вот я и поняла, что она имела в виду.
• Имущество: все, что в заплечном мешке – броня, оружие, плотный кожаный сверток с секретными документами Стражей. Инструменты для изготовления ловушек, смена одежды, ингредиенты для дымовых бомб, моток веревки, точильный брусок, треснувший сбоку стеклянный шар со снегом. В трещины въелась копоть. Подзорная труба.
9. Инвентарь:
Укрепленная кожаная броня Серого Стража, топорик "Гроза маргариток" и кинжал "Голос бархата"; засапожный безымянный, но чертовски действенный нож; арбалет с улучшенным спуском, запас болтов к нему. Целебные припарки и настойка выносливости – по три штуки, яд из корня смерти, две кислотные бомбы. Запас еды и воды на два дня. Сумка с документами. Плащ с капюшоном из плотной кожи на шерстяной подкладке. Пять золотых. Остальной банк Серых припрятан.
10. Навыки и умения:
Природная гномья устойчивость Сигрун к магии дополняется закалкой Легионера-разведчика – благодаря Благословению Предков она может быть почти полностью невосприимчива к магии на короткое время. Заклинания контроля почти не действуют – разве что, могут слегка замедлить или дезориентировать, боевые заклятия наносят только незначительный урон. Однако это имеет и оборотную сторону – целительные заклятия также почти не действуют на Сигрун.
Незаметность – что это за разведчик, который не умеет прятаться в тенях, быть невидимым и неслышимым? Она ловка и сильна, в бою использует парные топорики, иногда – арбалет, прежде чем сблизиться с противником. Не брезгует грязными приемчиками, хороша в рукопашном бою. Отлично изготавливает ловушки, разбирается в ядах и бомбах. Прекрасно подстраивается под стиль боя любого напарника – если надо, станет прикрывать, или наоборот, переведет огонь на себя. Быстро бегает, проворна. Прекрасно чувствует себя под землей, на Глубинных Тропах - словно рыба в воде.
Магией не владеет, ибо гном.
Из небоевых – умеет писать, читать и считать, обслужить себя в быту. Знакома с географией, хорошо разбирается в картах, обладает неплохой памятью и ловкими пальцами – стянуть что-нибудь небольшое и ценное для нее редко бывает проблемой.
11. Связь с игроком:

12: Пробный пост:

Отредактировано Сигрун (2016-04-02 15:04:13)